Но она все равно это сделает. Решение принято. Черный единорог — не только легенда тысячелетней давности, не только преследующий Ивицу сон и даже не только действительно существующее животное. Черный единорог — неодолимое стремление, которое стало важной, бесспорной частью существа Ивицы, он загадка, которую необходимо разгадать. Изумрудные глаза единорога отражали самые тайные помыслы Ивицы. От него она ничего не могла скрыть. Ее выдавало собственное тело — оно неудержимо тянулось к единорогу. Ее одолевало желание, которого она прежде не знала. Перед этим желанием отступала опасность — и реальная, и мнимая. Ивица любой ценой раскроет тайну единорога. Ивица должна знать правду.

Сильфиду бросало то в жар, то в холод, но когда она встала и пошла вперед, то почувствовала себя легче перышка. Она дрожала, ужас и ожидание лишили ее разума и оставили лишь одно стремление.

«О Бен! — в отчаянии думала Ивица. — Почему тебя здесь нет?»

Черный единорог терпеливо ждал, неподвижный, как статуя из черного дерева, весь в пятнышках теней, глаза неотрывно смотрели в глаза Ивицы. Возникло странное ощущение, что глаза единорога всегда отражались в глазах сильфиды, что именно этого она больше всего и хотела, и ее мечта исполнилась.

— Мне нужно понять, — наконец встав перед единорогом, прошептала Ивица.

И медленно подняла руки.

Когда-то пестревший травами и дикими цветами луг теперь обратился в выжженную, обуглившуюся, дымящуюся полоску бесплодной земли посреди леса. Советник Тьюс стоял на краю этой полоски и тщетно вглядывался в завесу дыма. Волшебник с головы до ног был покрыт пылью и пеплом; высокая сутулая фигура больше прежнего походила на огородное пугало, серый балахон и цветные шелковые ленты разорваны и опалены, клоунские кожаные башмаки грязные и потертые. От последних волшебных залпов, которыми обменялись Микс, демон и Дирк с Лесной опушки, советник взлетел на воздух. Ветер подтолкнул волшебника в спину, и он оказался в весьма рискованной позе на ветке старого красного клена, к всеобщему восторгу живущих на дереве белок и птиц. Абернети, кобольдов и гномов видно не было. Бен Холидей, Ивица и черный единорог исчезли. Тьюс слез с клена и пошел искать их. И никого не нашел.

И вот странствия привели волшебника обратно на то место, где он последний раз видел друзей. Там тоже никого не оказалось.

Советник глубоко вздохнул, его совиное лицо прорезали тревожные морщины. Волшебнику хотелось бы понять, что происходит. Теперь он убедился, что незнакомец, который выдавал себя за Бена Холидея, действительно Бен Холидей, а человек в обличье Бена Холидея на самом деле Микс. Сны, увиденные Ивицей, Беном и самим Тьюсом, наслал его сводный брат, и они были частью более крупного плана: завладеть Заземельем и прибрать к рукам все волшебство. Но это знание ничего не дало советнику. Он так и не понимал, какое отношение ко всему этому имеет черный единорог и какой план пытался осуществить Микс. И хуже всего, что Тьюс не имел понятия, как это узнать.

Волшебник почесал густо заросший подбородок и снова вздохнул. Конечно, должен быть способ. Надо только его вычислить.

— Гм-м-м, — в раздумье изрек советник.

Но раздумье не давало результатов. Тьюс пожал плечами. Да, нет смысла дальше стоять здесь.

Волшебник повернулся и оказался лицом к лицу с Миксом. Сводный брат снова принял свой обычный вид высокого угловатого старика с седыми волосами и тяжелыми мертвыми глазами. Темно-синяя мантия покрывала его, как саван. Он стоял меньше чем в десяти метрах от Тьюса, среди деревьев, шагах в двух от края луга. Здоровой рукой в черной перчатке Он прижимал к груди разыскиваемые волшебные книги.

У советника Тьюса душа ушла в пятки.

— Я долго ждал этой минуты, — прошептал Микс. — Я был очень терпелив.

В мозгу Тьюса промелькнуло множество беспорядочных мыслей и осталась только одна.

— Я тебя не боюсь, — спокойно сказал он. У Микса было непроницаемое лицо.

— А зря, братец. Ты считаешь себя волшебником, а ты все еще ученик. И никогда не станешь настоящим чародеем. Я владею волшебной силой, о которой ты даже помыслить не можешь! Я могу сделать что угодно!

— Но не поймать черного единорога, — храбро ответил советник.

Мертвые глаза на миг вспыхнули яростью.

— Вы ничего не понимаете: ни ты, ни Холидей, ни все остальные. Вы ввязались в игру, которая вам не по зубам, и играете плохо. Вы препятствие, которое надо убрать. — Бледное морщинистое лицо застыло в маске смерти. — Я пережил изгнание и крушение планов, и все это из-за тебя и этого шутейного короля, и до сих пор не понимаете, что вы сделали. Вы жалкие людишки!

Темная мантия дернулась там, где висел пустой правый рукав.

— Твое время в этом мире почти истекло, братец. Ты остался один. Призматический кот больше мне не страшен. Холидей бессилен и растерян. Сильфиде и черному единорогу бежать некуда. Все остальные в моей власти, все, кроме пса, а пес не в счет.

У советника упало сердце. Его друзья — пленники, все, кроме Абернети?!

Теперь Микс улыбался холодной, пустой улыбкой.

— Больше никто не может мне угрожать, только ты, братец. И вот я тебя поймал.

Тьюс выпрямился, словно жердь проглотил, гнев пересилил страх.

— Ты меня еще не поймал! И не поймаешь! Микс засмеялся беззвучным смехом.

— Ты так думаешь?

Он слегка наклонил голову, и из-за деревьев выскочили десятки теней. Они превратились в маленьких кривобоких ребятишек с торчащими кверху ушами, морщинистыми лицами и чешуйчатыми телами. Поросячьи пятачки принюхивались к лесному воздуху, змеиные язычки скользили по рядам острых зубов.

— Бесенята! — тихо воскликнул советник.

— Слишком много на одного, так? — с нескрываемым, удовольствием прошипел сводный брат. — Я не хочу терять с тобой время, Тьюс. Лучше я оставлю тебя им.

Бесенята окружили советника, глаза у них горели от волнения, языки облизывали пятачки. Микс был прав. Бесенят было слишком много. Но волшебник не отступал. Пытаться бежать не было смысла. Единственный выход — сбить их с толку…

Метрах в пяти от Тьюса бесенята плотно сомкнули кольцо; вокруг были безобразные мордочки и острые зубы, и тут Тьюс развернулся, взмахнул руками, и все бесы взмыли в воздух. Откуда ни возьмись появились дым и пар и раскидали исчадия ада, а советник отчаянно ринулся в спасительную тень деревьев, перепрыгивая, как через лужу, через извивающихся ослепленных бесенят. Вслед ему неслись гневные визги. Бесенята почти сразу же вскочили и понеслись в погоню. Тьюс повернулся к ним. Он снова послал в гущу бесенят волшебный залп, и их опять разметало в разные стороны. Но бесенят было множество! Они нападали отовсюду и с верещанием и визгом хватали советника за мантию. Он пробовал защищаться, но было слишком поздно. Они прыгали на него со всех сторон, дергали его и удерживали за руки. Под грузом бесенят советник осел на землю и повалился.

Пальцы с когтями потянулись к его одежде, затем к горлу. Советник начал задыхаться. Он отважно боролся, но его держали десятки рук. Перед глазами у него плясали вспышки.

За спинами бесенят Тьюс на миг увидел улыбающееся лицо Микса и потерял сознание.

Руки Ивицы почти коснулись изящной, будто выточенной из черного дерева головы единорога, как вдруг послышался легкий шелест листьев и кустарника и звук приближающихся шагов. Ивица в испуге и тревоге быстро отдернула руки от единорога.

Минуту спустя из листвы высунулась лохматая физиономия и напряженно уставилась на Ивицу сквозь сидящие набекрень очки.

Это был Абернети.

— Ивица, это ты? — недоверчиво спросил писец. Он отстранил мешающие ветки и вышел на поляну. Его парадное платье изорвалось в клочья, рубашка еле-еле держалась. Башмаки Исчезли. Шерсть была опалена, а морда выглядела так, словно он валялся в золе. Абернети тяжело дышал, язык облизывал черный нос.

— Должен тебе сказать, что я знавал лучшие времена, — заявил пес. — Может, знавал и худшие, да только не помню когда. Сначала я таскаюсь чуть ли не по всему свету, одному Богу известно зачем, разыскивая тебя и это… это животное, потом мы находим, но не только тебя и животное, а еще Микса и демона, дальше появляется кот и следует обмен волшебными залпами с той только пользой, что сжигается целый участок леса, и наконец нас раскидывает в разные стороны!